Мой сайт

Вечер. Захожу в ресторан ЦДЛ. Встречаю знакомого поэта, студента Литературного института. Он как всегда пьяный и потому особенно общителен. Со всеми проходящими или сидящими знаменитостями вежливо здоровается. Мимо нас проходит поэт Вознесенский с дамами и со свитой. Студент и его не пропускает, громко приветствует. Вознесенский вальяжно кивает незнакомому юноше, свита улыбается. Студент доволен и, желая продлить свое удовольствие, кричит ему вслед: "Андрей Андреевич! Я люблю вашу поэму "Братская ГЭС!"
У обернувшегося на зов поэта одеревенело лицо. А свита продолжает довольно улыбаться.

...Сижу с сотрудниками газеты "Московский комсомолец", пьем водку. Журналисты - ребята и девчата - молодые, горластые, "интеллектуалы". У всех "почти высшее университетское" образование. Гудеж, анекдоты, водки много, уже кое-кому не лезет. Но задарма пьют и через силу. Весело всем. Вдруг один мечтательно говорит: "Вот собрать бы всех этих придурков, которые читают наши статьи!" Всеобщий одобрительный гогот. А мне становится как-то не по себе, когда я вспоминаю сквозь туман хмеля тираж "МК". Никак не могу вообразить помещение, куда можно одновременно вместить 1,5 миллиона придурков.

* * *
Страшная история

В застойные годы известный поэт-песенник Анатолий П. был с группой московских писателей в Архангельске. Встреча с жителями города происходила в каком-то Доме культуры. Зал был полон. В первом ряду сидели, естественно, власти города и области, в том числе разодетая жена первого секретаря обкома КПСС. Популярного поэта берегли к концу встречи, и пока другие выступали, он от нечего делать торчал в обильном буфете и попивал коньячок. Когда подошла его очередь выступать, его нашли, привели, и он вышел к поставленной у самого края сцены трибуне. Трибуна была кстати: было за что держаться. И все же его состояние было замечено сидящими в первом ряду, и жена первого секретаря имела неосторожность довольно громко сказать мужу:
- Да он же пьян!
- Кто! Я? - мгновенно среагировал поэт.
- Могу дыхнуть! - и он резко наклонился к залу. Легкая фанерная трибуна не удержала его тяжелого тела, полетела в зал вместе с поэтом-песенником. К счастью, сцена была невысокой, и он только оказался в тесных объятиях дородной жены секретаря. С испугу поэт и сам вцепился в нее так, что муж не выдержал и стал отрывать его от жены. Вынырнувшие откуда-то из-за кулис крепкие мужики с неподвижными лицами, ухватив поэта за длинные ноги, стали втягивать его обратно на сцену с жены секретаря. Поэт, не желая ехать мордой по полу, еще крепче вцепился в чужую жену. Она взвыла. Муж, не выдержав, высоко занес над ним тяжелый кулак. Песенка поэта была спета. Дальше он ничего не мог вспомнить. В 24 часа ему было предписано покинуть гостеприимный город.
PS. Интересно, кто сейчас этот первый секретарь? И в каких капиталистических странах учатся его внуки?

* * *
"Жаль, Иванов не иудей..."

В 1992 г поэт-пародист Александр Иванов побывал в Израиле. Когда он выступал на литературном вечере, кто-то из слушателей поинтересовался его национальностью. Сан Саныч честно сказал, что он не еврей, но и на абсолютную чистоту русской крови тоже не претендует. Вскоре среди местных газетных отзывов об этом вечере он прочитал такое четверостишие неизвестного автора:

Жаль, Иванов не иудей,
Литературный волк совковский,
В нем много смешано кровей,
Ну, а характер наш, жидовский!

* * *

Отъевшийся андеграунд

Из письма ко мне писателя Глеба Г-на:
"...Тут на днях сидел я в кафе нашего Дома писателей, пили водку с хорошими людьми. Ко мне подошел малый из непризнанных в прошлом, из андеграунда - и малый-то не бездарный, нынче как-то быстро отъевшийся - и сказал: - "Ты, комуняка, ты меня давил, я ненавижу комуняк, пойдем я тебе начищу морду!" Хорошо, что со мной сидели крепкие ребята, а то бы... Я тоже был против застоя, большевизма, раскрестьянивания и прочего. Но осуждение всего этого нынче в прессе, восхваление диссидентства во всех его видах означает для меня, что в лучшем случае мне начистят морду, а как-то неохота"...
(1993)

* * *
Доплевался

В середийе 80-х годов ЦДЛ все знали - члена СП, некоего С.Ж.. Он был известен завсегдатаям "пестрого зала" всего четырьмя комсрмольско-хулиганскими строчками:

А я плевал на Будду
и на Христа.
Я был, я есть, я буду
и без креста!

К старости он окончательно спился, ходил по столам, всем говорил что он поэт и требовал налить водки. Никто его, конечно, поэтом не считал, и как только он начинал читать свои "стихи", спешили налить водки. Только бы не слушать. Когда он напивался, то шел на Красную площадь, подходил к мавзолею, бухался на колени и молился. Я подозреваю, что он читал вышеприведенные свои строчки. Умер он в начале перестройку в дур доме. Вождь, видно, не услышал его молитвы, а Бог услышал.
(рассказано очевидцами)

* * *

Шефнер о кефире

Серьезный поэт Вадим Шефнер известен в дружеских кругах ироническими стихами:

Пред острой жаждой опохмелки
Все остальные чувства мелки.

Или:

Нам кефир всего полезней.
Пей без мин трагических!
Он спасет от всех болезней,
Кроме венерических.

* * *
А зубы делают хорошие...

Известный писатель-деревенщик Б. много лет мучился отсутствием зубов. Наконец в годы перестройки и ему удалось съездить во Францию. Вернулся, встретил в ЦДЛ поэта Ц. Сели в ресторане, и Б. долго ругал заграницу, нравы и порядки европейцев, убеждал Ц. в отсутствии на западе настоящей культуры. Ц. слушал его молча, пил водку и только изредка шевелил своим беззубым ртом.
Наконец он не выдержал и спросил:
- Слушай, Вася, а кто тебе такие шикарные фарфоровые зубы сделал?
- Да кто-то, - недовольно ответил Б., - они, буржуи...

* * *
Абсолютный слух

Как-то прозаик Борис Р. поссорился со слепым поэтом Глебом Е. Полгода он с ним не разговаривал. Однажды они столкнулись в туалете у писсуаров. Молча облегчались.
- Борь, что не здороваешься? - вдруг спросил Глеб.

* * *

Улика

Встретились в ЦДЛ поэты Анатолий П. и Станислав З.
- Ты слышал, Толя, что наши патриоты обо мне говорят? Они говорят, что я предатель, что я продал русское знамя!
- Да не огорчайся, Стасик, - отвечает П. - Мало ли что о нас говорят!
- Ты прав, - сразу успокоился Станислав. - Ну их всех к черту! Пойдем в ресторан.
- В ресторан? - переспросил Анатолий, - Значит, все-таки продал?