Когда-то никаких монтажников не
существовало в природе, а была небольшая компания взрослых мужчин,
контролировавших технопарк на окраине юга города. Изначально там вообще
был всего один вагончик с огромной надписью «Шиномонтаж», а дальше шла
заброшенная промзона. Постепенно мужчины под предводительством некоего
Кондрата (имена, ясен хуй, придуманы, а все совпадения случайны)
подтянули нескольких коммерсантов, создали им благоприятную среду для
бизнеса, и те организовали в промзоне несколько автомастерских, открыли
пару магазинов запчастей и большую стоянку. Кондрат оформил ЧОП, назвал
его своим именем, сделал всей своей шайке разрешения на оружие и занял
одно из помещений под офис. В котором друзья и тусили целыми днями,
играя на бильярде да пьянствуя. Вроде как охрана, на деле – крыша с
правами акционеров.
Вагончик так и остался стоять у въезда на территорию, которая неформально стала называться «Шиномонтажом». А джаз-банду Кондрата в городе презрительно звали «монтажниками». Их особенно никто и не знал, а те, кто знал, всерьез не воспринимали. Ввиду последнего и появились желающие отжать дойную корову, и бизнесменам с технопарка поступило несколько недвусмысленных предложений, с намеками, что Кондрат, в общем-то, хуй собачий. Тогда же на стоянке сгорели две машины, - официального владельца стоянки и неофициального, Кондрата. А охраннику стоянки неизвестные проломили голову.
Кондрат, понимая, что пахнет жареным, делает такой ход, - переводит нескольких работников автосервиса в ЧОП, оформляет им лицензии и выдает оружие. Одновременно выясняет, кто больше всего интересуется его вотчиной и забивает стрелку за городом.
Стрельба в то время была уже не особо актуальна, в моде было решение вопросов с помощью «мяса». Оппоненты, знающие, что у монтажников нет молодежи, и в этом их слабость, привезли для устрашения два автобуса шпаны с арматурными прутьями.
Кондрат даже и не думал вести диалог. Он приехал в сопровождении микроавтобуса, из которого неожиданно выскочил десяток бывших автослесарей, начавших обстреливать неприятеля. Никто не пострадал, так как Кондрат приказал стрелять под ноги и в воздух. Но противники все же в панике ретировались. Половина молодежи не успела запрыгнуть в стартанувшие автобусы и сиганула в леса.
На этом притязания на кондратовы дела закончились. Но либо он понимал, что это лишь до поры до времени, либо его вдруг одолели амбиции, - он решает завести себе войско. Слесари, а ныне реальные пацаны, даже прошедшие той стрельбой своеобразное боевое крещение, становятся основой группировки. Кондрат поручает им подтягивать молодежь, за что они берутся с превеликим энтузиазмом.
Нюанс был в том, что эти работяги ничего из себя не представляли, и авторитета никакого и нигде не имели. Поэтому нормальных пацанов подтянуть не могли, - ну кто пойдет молодым к хуеплету? Но у парней был козырь, - их не интересовало ни прошлое, ни настоящее, никаких проверок и прописок они не устраивали, двери были открыты для всех.
Первая волна примкнувших состояла из тех, кого отшили из правильных мест. Им попросту было нужно влиться в чьи-то ряды, чтобы не жить бесправной тенью.
В свою очередь они стали подтягивать всяких чертей, которые тоже хотели что-то значить в этом мире или хотя бы просто выжить в нём.
Третий этап набора был самым экзотическим и самым опасным. Черти стали подтягивать школьников, причем самую изгойную их касту, - гашёных и башкастых.
Опасность этой категории очевидна. Еще вчера подростка заставляли брать в рот в школьном туалете, а сегодня у него за спиной несколько сотен таких же озлобленных на весь мир.
Раньше местность, о которой речь, считалась самой спокойной в городе. Лично я нередко гулял здесь с подругами под ночной луной. Помимо спокойной обстановки там еще и природа располагала к романтике (много зелени), и архитектура района.
Но в считанные месяцы район наполнился сотнями агрессивных моральных уродов, которые стремились отыграться за все свои ущемления едва ли не на каждом прохожем. Монтажники ввели комендантский час, и патрулировали район толпами иногда до сотни человек, избивая не только чужаков, но и всех неугодных. Несколько местных малочисленных бандеек ушли в подполье, а потом и вовсе влились в «Шиномонтаж».
К Кондрату стали наведываться ходоки с просьбами и требованиями утихомирить разгулявшуюся шпану. В том числе и менты. Но Кондрат уже прочно вошел в роль авторитета, контролировавшего четверть территории города, и вел себя надменно, демонстрируя всем, что никто ему не указ.
Очень быстро вся эта нечисть вылезла за пределы ареала и, окрыленная и поверившая в себя, стала залупаться на всех подряд. Прошло несколько массовых побоищ, после каждого из которых осталось по одному-два трупа. Казалось, что вновь наступил хаос 90-х.
Если поначалу все относились к монтажникам с презрением, то теперь их откровенно боялись. У этого сборища не было никаких понятий, их никто не контролировал и не спрашивал с них за беспредел. Они не ходили по одному и большинство постоянно с ножами, которые пускали в ход даже без нужды.
Я и все мои знакомые наблюдали за происходящим с удивлением и опасением, менты били тревогу, пресса выдавала острые сюжеты один за другим. Несколько криминальных авторитетов города, по слухам, устраивали круглый стол. По другим слухам, лидеры ОПГ и мусорские чины совместно обсуждали проблему.
Так продолжалось около года. За это время Кондрат подмял под себя немало, затронув интересы многих. Но в одно солнечное утро был благополучно застрелен на выходе из коттеджа, вместе с двумя телохранителями.
Газеты в те дни пестрили заголовками типа «90-е возвращаются?!»
На этом буйство монтажников стало прекращаться. Обезглавленная группировка раскололась на несколько частей. Начавшуюся меж ними грызню менты быстро пресекли, проведя серию массовых арестов.
Половина слесарей с той поры чалятся с большими сроками. И, по непроверенным данным, сидится им несладко. Потому как сидят на местных зонах, где прекрасно наслышаны за их поведение, а также немало тех, кому монтажники успели насолить.
А слово «монтажник» с тех пор стало нарицательным, и долго являлось синонимом дерзкого баклана.