"Способность краснеть — самое характерное и самое человеческое из всех человеческих свойств"
(Дарвин Ч.)
Витя ехал на работу и на душе у него было тошно до слез.
Тошно
не от предстоящей работы и даже не от мертвой пробки, Вите было
невыносимо стыдно, да так стыдно, как не было, наверное, еще ни разу в
жизни.
Пугала сама мысль о том, что вечером неминуемо придется
возвращаться домой и опять смотреть в глаза своему верному и
немногословному таджику Умару.
А в памяти, одна за другой всплывали и
всплывали разрозненные картины далекого и недавнего прошлого, они
собирались в один огромный давящий ком, разрывающий голову:
- Хайдаров, Хайдаров, ну да, Хайдаров, он еще в противогазе сознание потерял…
Витя
вспомнил, как год назад, заехал на «рынок рабов», чтобы выбрать себе
толкового и недорогого таджика для охраны загородного дома, ну и так,
для текущих хозработ:
- Машину окружила большая толпа заискивающих
«рабов», но их всех растолкал Умар – седой, но еще вполне крепкий таджик
с почти полным комплектом зубов… Боже мой, он даже о зубах тогда
подумал, выбирал себе таджика основательно, как коня на базаре.
Стыдно-то как.
Пыльный Умар, с неподдельным счастьем на лице,
панибратски бросился Вите на шею, но Витя грубо оттолкнул таджика в
грудь, брезгливо осмотрел его, постелил на заднее сидение своей машины
клеенку, забрал паспорт и велел садится, только ни к чему не прикасаться
– машина, мол, новая и стоит как весь умаровский кишлак…
Потом Витя вспомнил, как однажды Умар, упал вдруг перед ним на колени и с самыми настоящими слезами в глазах принялся умолять:
-
Виктор Михайлович, разрешите сюда приехать моему сыну. Клянусь Аллахом,
он очень хороший и работящий парень, не пожалеете. Ему ничего не нужно,
мы будем вместе жить над баней, а если хотите, он может ночевать в
сарайке с лопатами, вы даже не увидите его никогда. Платить ему не надо,
он сам у соседей заработает, только пожить пустите.
Витя недовольно
кривил губки и говорил, что ему тут не нужен целый таджикский колхоз, но
все же сжалился над мужиком, разрешил и действительно – ни разу не
пожалел об этом.
Его сын – Али, оказался незаметным, как привидение и
работящим как экскаватор, они вдвоем, всего за месяц, практически
бесплатно отгрохали шикарную беседку с камином.
…Вспомнилось, как
однажды зимой, в дачный поселок, вдруг нагрянул неожиданный рейд УФМС и
Витя, с барского плеча, разрешил перепуганному Умару с сыном
переночевать прямо в господском доме, правда, не в прихожей, а у двери
на коврике… Стыдобища-то какая. А ведь тогда ему казалось, что он само
воплощение благородства и человеколюбия, ведь эти забитые таджики и так
готовы были целовать хозяину руки за то, что спас их от облавы и
депортации…
А сегодня утром, он как всегда, на идеально вымытой
машине, выезжал на работу и заботливый Умар, как обычно открыл перед
хозяином ворота, потом неожиданно широко улыбнулся, игриво отдал честь и
весело доложил:
- Виктор Михайлович, от души поздравляю вас с днем танкиста. Броня крепка и танки наши быстры!
Витя заулыбался, поблагодарил, вручил Умару полтинник на сигареты и тронулся в путь.
Но, проехав десять метров, вдруг затормозил и дал задний ход.
Снова поравнялся с таджиком и подозрительно спросил:
- Умар, погоди, а почему ты меня сейчас поздравил с днем танкиста? Ты откуда знаешь, что я служил в танковых войсках?
Умар почему-то удивленно открыл рот, выпучил глаза и стоял так довольно долго, не зная что сказать, наконец он ответил:
-
Как? Виктор Михайлович, мы же с вами в Чите в 85-м, в одной роте в
танковой учебке служили… Разве вы меня тогда, год назад, не узнали,
когда на бирже труда выбирали? Я Хайдаров.
Не помните?…